Элен де Труа

РАССКАЗ

А дело было так...

Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заволновался. Всю ночь на холоде, в заснеженной степи, разминая камыши на соседней речке, он постигал природу жизни, хотя особой надобности в этом у него не было – никто его об этом не просил. Если бы он пошел тогда домой, а утром встал как обычно, то никогда бы не сделал такого открытия, которого вполне хватило бы, чтобы лишить его всякого интереса к своей службе, к подчиненным и даже ко всему человечеству. А вышло вот как. Когда он пришел на место, то увидел впереди в стогу сена нечто похожее на гигантского бобра с зеленым хвостиком и ярко-красными гребнями на спине. И он понял, кем были и другие животные и растения, жившие вокруг. С тех пор он стал мудрее, терпеливее, хладнокровнее и спокойнее. Теперь к нему каждый раз подходили, тихо стуча сапогами о валежник, и он понимал, зачем человеку сапоги, шинель и шапка – для защиты от нежити. Но с этой мыслью приходилось нелегко. Прошло время, отслужил он в пустынной скуке долго. Когда на шесте запылились сапоги, заметили его и вручили ему планшет с красными полосами и медалью, суконной гимнастеркой и безразмерной пилоткой – и все! Началась совсем другая служба.

Елена Троянская Третья

ГАЛЕРЕЯ

Я давно нашла общий язык со своими демонами. А они будут посильнее духов Уильяма Блейка. И я могу говорить с ними о самых разных вещах. О чем, например, им интересно поговорить? О светилах небесных, это понятно. А вот что им нужно от меня? Это вопрос, который который задавала себе не я одна. Правда, чтобы на него ответить, нужно вспомнить и то, как сильно они нас ненавидят.

Я их спрашиваю: "Что такое внутренняя жизнь человека?". А мне отвечают: "Это его мысли, чувства, переживания, а к жизни они отношения не имеют". Еще они говорят: "Это грех. Грех -- это деятельность ума. Ум создает препятствия. Например, человек не любит алкоголь -- он создает препятствие для производства алкоголя. И поэтому он грешен. Когда препятствий нет, тогда нет и работы ума, и человек остается пустой и чистой сущностью".

Но это о загробной жизни. А сейчас надо жить в этой жизни, дышать этим воздухом. Не абстрактным, а конкретным воздухом реальной жизни с ее конкретным содержанием. "Какая жизнь -- такая и музыка!". Вот это я называю, быть эстетической экзистенциалисткой. Ни за что не скажешь, если не знать меня. Такая эстетка-идеалистка. Только конченая. Вы же знаете, что мы есть только то, во что нас вкладывают. Реальность и только реальность -- вот чем является этот мир!..

В галерее висели картины Фюсли и Эрнста. Все они, как обычно, имели волшебные качества. Когда я переходила от одной к другой, возникало чувство, будто я смотрю телепередачу "В мире людей". Временами в сознании возникали какие-то короткие вспышки, преломление и искажение отдельных изображений. Можно было только догадываться почему, хотя каждое полотно было мне знакомо.

Вот молодая женщина лет двадцати, прекрасная, словно ангел, сидела на высоком балконе, откуда начинался террасированный сад. На ее темном платье были изображены листья плюща, украшенные тысячью сверкающих стразов. Одна ее нога свешивалась вниз, и она покачивала ею, чтобы показать, что ничего не боится и не стесняется. Рядом с ней стоял мальчик лет пяти, в белой тунике, босой, с птичьей головкой в руках. Из птичьей шейки капала кровь.

Каждый раз хотелось воскликнуть: "Какой ужас!". А что это у вас за фиолетовые шарики такие в мозгу, сударь? Если одному художнику подавай голосящего жареного петуха, то другому -- непременно бегающую ободранную курицу! На стене рядом -- фотография Макса с женой. Да что же это за чувак такой, интересно? Вот, сидит с таким видом, как будто ему всё до чертиков в кайф.

И в этот момент с картины моего обожаемого Генриха отделяется пенис его демона и неспешно плывет в мою сторону. Такой небольшой НЛО. По странной прихоти своего воображения я с самого начала поставила на эту галерею очень высокую ставку, и теперь мне осталось только ждать: любой другой демон смог бы поступить умнее -- понять, что я имею в виду, когда думаю о его желании превратить меня в одну из своих теней. И тогда я прощаюсь с моим единственным настоящим врагом -- моим сознанием.

Одновременно я сливаюсь с этим демоном. Он больше не спрашивает, хочу ли я его, а я не имею ничего против. А демон, увидев мою тень, понимает, почему ему не стоит трогать меня руками. Но пусть это будет его заботой, не моей. К тому же все мы люди. Мы не в силах управлять своим собственным разумом. Ведь это та область, где мы полностью беззащитны. Какой смысл беспокоиться о том, чего мы не можем контролировать? В следующей жизни я постараюсь быть не такой легковерной и наивной, как сейчас.